Рай заканчивался за футбольным полем. Там, на длинном перроне, брошенном серой лентой между путями, был его край. Железнодорожный конец всего. Черта. Молчаливая бездна, изредка вскрикивающая колкими гудками пригородных и скорых: «Залетит мяч — не ищи», — да пугающая выбитыми глазами-лампочками, синими и бездушными.
Мы туда не ходили.